Однажды в 2004 году в американском Провиденсе (16 лет назад) Георгий сидел на кухне у сына Никиты Хрущева, поедал паштет из лосося, и беседовал на тему войны с США, танца гопака Хрущева на ужине у Сталина, пьяного брата Фиделя Кастро под известно какие традиционно русские напитки. Вчера Сергей Никитич умер. Георгий публикует с ним то самое интервью
«До войны с Америкой оставалось 20 минут»
«Мне тяжело в Америке с моей фамилией, — говорит сын Никиты Хрущева Сергей Хрущев, уже 13 лет живущий в США. — Она звучит как Khrushchyov — почти во всех случаях приходится диктовать по буквам, да еще и переспрашивают`. Мы встретились в его кабинете в университете Брауна города Провиденс. Недавно исполнилось 5 лет с тех пор, как Хрущев получил паспорт гражданина США, шокировав многих и в России, и в Америке: нигде еще не забыли заявления его отца в адрес враждебного американского империализма: `Мы вас похороним!`
Баня как предмет роскоши
— Сергей Никитич, как вам живется в качестве американского гражданина?
— Нормально живется — здесь тепло и спокойно, люди даже двери не закрывают, — я-то, конечно, обязательно запираю все замки по московской привычке. Вот баню себе построил, правда, она тут считается предметом роскоши, и за нее налог увеличили. Соседи по субботам в очередь стоят, чтобы попариться. Веники сам режу — тут березы на болоте растут. Правда, некоторых они пугают: мой сосед-ирландец, когда я ему сказал, что с вениками будем париться, пришел в ужас и сказал, что у него из-за этого будет рак.
— На выборах-то за Буша голосовали или за Керри?
— Я был в командировке в Германии и проголосовать не смог. Я в политику особенно не лезу, потому что ни за тех и ни за этих. Но Буш мне попросту не нравится. Он совершенно примитивный, и другого слова я найти для него не могу, хоть меня после этого наши местные русские очень сильно будут ругать.
— Это верно, некоторые люди, лет 15 назад эмигрировавшие из СССР в США, автоматически считают свою новую родину новым Советским Союзом: говорят, что их страна лучше всех, одобряют политику партии и правительства, а людей с другим мнением называют `дураками` — все как при коммунистах.
— Все правильно — в основном так ведут себя старики: это люди, прожившие лет сорок при советской власти. Они заседали в выездной комиссии райкома и спрашивали нас — зачем вам ехать в Болгарию, были ли вы на Камчатке? Идеология Республиканской партии США, если поменять плюсы на минусы, вообще очень близка к КПСС, поэтому они примерно так и рассуждают в стиле `спасибо партии родной`. Сказывается привычка к сильной руке и к тому, что думать не надо: это в любой стране срабатывает, переехали б в Ирак — столь же яростно поддерживали бы Саддама и ругали Америку.
Свидания с Мэрилин Монро
— Поразило ли вашего отца что-то в США, когда он в 1959 году первым среди советских правителей приехал в страну, считавшуюся нашим главным врагом?
— Я бы не сказал, что что-то впрямую поразило. Супермаркеты его очень заинтересовали, он пошел там все осматривать и потом ввел магазины самообслуживания в СССР. Еще отец допытывался у Эйзенхауэра, почему он не избирается на третий срок. Тот объясняет — закон. Никита Сергеевич ему — ну что такое закон, возьмите да поменяйте его (смеется). Владелец голливудской студии `ХХ век Фокс` грек Спирос Скурас пригласил его на съемочную площадку — там снимали фильм `Канкан`. Показали отцу сцену этого танца, он удивился — вроде дружески его пригласили, а такие развратные вещи выставляют. Потом он вместе с актрисой Ширли Маклейн стал фотографироваться, а фотографы ей кричали: `Подними же повыше юбку!`
— С Мэрилин Монро у него получилось сфотографироваться?
— Нет, отец вообще не знал, кто она такая (как и Ширли Маклейн), — в СССР тогда новых западных фильмов не показывали. Впрочем, тема получила развитие. Не так давно мой сосед прибежал ко мне, размахивая `желтой` газетой, где он увидел портрет Хрущева и статью, где написано, что в 1959 году у отца был роман с Мэрилин, он инкогнито каждые выходные прилетал к ней во Флориду. Я говорю — ты можешь поверить, что в `холодную войну` Хрущев каждую неделю летает в США? А он мне спокойно заявляет — конечно, могу: так правда или нет? (Смеется.)
— Хрущев прославился крылатой фразой насчет Америки: `Мы вас похороним!`, а вышло так, что вы уехали в США и приняли местное гражданство. Впрочем, извините за вопрос — я думаю, вы это и без меня постоянно слышите.
— Да чуть ли не каждый день. И я не вижу ничего плохого в своем отъезде в США: сейчас ведь нет противостояния двух сверхдержав. Отец рассматривал Америку не только как врага, но и как конкурента, у которого нужно учиться. Никита Сергеевич не имел в виду, что мы США закидаем бомбами и похороним таким образом: он сказал, что лучшая система победит худшую. Я уверен, сейчас бы отец отнесся к моей работе и проживанию в Америке абсолютно нормально.
— Тем не менее в свое время бегство на Запад дочери Сталина — Светланы Аллилуевой — вашего отца в восторг не привело.
— Конечно, он этому не обрадовался, ему было попросту неприятно. Он говорил: `Зачем Аллилуеву заставляли возвращаться из Индии после похорон мужа, пусть она хоть 10 лет там живет! Дали бы ей паспорт, не было бы скандала — характер у Аллилуевой тяжелый, женщина она сложная, который муж уже, себя никак не найдет, да и тень Сталина над ней висит`. Ее поступок он и верно не одобрял: но Светлана сбежала, а я никуда не убегал, я работать приехал. Американцы тоже меня спрашивают — как отнесся бы отец к вашему переезду в США? Я им в ответ — а что сказал бы ваш первый президент Джордж Вашингтон по поводу Ирака? Они плечами пожимают. А он сказал бы — что вы делаете, наши враги в Лондоне, а не в Багдаде, вам Британию разбомбить надо! Невозможно перетащить историческую фигуру из одного времени в другое.
Кукуруза на пенсии
— В октябре этого года исполнилось сорок лет перевороту, в результате которого сместили Хрущева. Как вы отреагировали на первое известие об отстранении отца от власти?
— Я поехал домой и стал совершать смешные действия. Со времени защиты моей кандидатской диссертации дома лежали плакаты совсекретные — я их на всякий случай взял и сжег. Потом вспомнил: брата Орджоникидзе при Сталине арестовали за хранение пистолета, а у меня как раз и есть маленький игрушечный пистолетик, крепится у сабли на рукоятке: побежал и выкинул его в Москву-реку. Опалу после отставки Хрущева я впервые почувствовал забавным образом: ехал на своей машине на работу в Реутов, и там был пост ГАИ — я мимо него проезжал каждое утро, и мое авто там прекрасно знали. Так вот гаишник меня остановил и гордо оштрафовал на рубль (смеется).
— Что Никита Сергеевич делал, став пенсионером?
— Поначалу ему было тяжело — случился нервный срыв. От него практически все бывшие соратники отвернулись — только лишь Янош Кадар из Венгрии устойчиво присылал подарки — яблоки `Джонатан` и вино — рислинг `Серый монах`. А так — Микоян один раз поздравил его с Новым годом, потом это обсуждали в президиуме ЦК, и на следующий год Микояна уже не было. Гагарин хотел приехать, ему сказали — лучше не надо. Пережив срыв, отец, как человек сильной воли, сразу нашел себе дело — стал заниматься огородом и даже новые технологии там внедрял.
— Тут сразу напрашивается вопрос — он кукурузу не пытался выращивать?
— А как же! Над кукурузой было огромное дерево, и там поселилась колония грачей: каждую весну разворачивались битвы — они кукурузу клевали. Охранники говорят — давайте мы их перестреляем. Отцу стало жалко птиц стрелять, и он боролся мирными методами — закрывал ростки колючими ветками, а грачи все равно пролезали.
— Но вроде бы я слышал, что, несмотря на увлечение огородом, проблемы с ЦК у Хрущева все равно не прекращались — его даже туда вызывали `на разговор`.
— Да, с 1967 года, когда он начал диктовать мемуары, — его хотели заставить это дело прекратить. Отца вызывали в ЦК сначала Кириленко (второй человек после Брежнева) и потом Пельше. Хрущев отвечал: `Вы мне ничего запретить не можете. Даже если все отнимете, пойду слесарем работать, а не получится, так буду у людей просить на хлеб — и мне подадут, а вам нет`.
«Сели девки под корову»
— Наибольшим успехом в США пользуются ваши лекции о Карибском кризисе. Откровенно говоря, как сын руководителя государства в то время, вы можете сказать, насколько мы были близки к атомной войне с США?
— Мы были в 20 минутах от войны. Ведь современных кодов для ядерного оружия тогда не существовало, а коммуникации были слабые. Даже прямой телефонной линии не было, Хрущев с Кеннеди переговаривался по телеграфу, из Москвы текст шел в Лондон, а там послание стояло в очереди среди других сообщений. Командиры советских подводных лодок с ядерными торпедами имели указание — если будет нападение на наши корабли, применить ЛЮБОЕ оружие. Три человека принимали решение о ядерном ударе — командир, замполит и первый помощник. Так вот на одной такой подлодке двое были `за`, а один `против`. Были бы трое одного мнения — начали б ребята ядерную атаку. Хрущев никогда войну не любил и очень ее боялся — он же был на фронте. Когда шли фильмы о войне, он выключал телевизор — мол, даже самое лучшее военное кино — ложь: война настолько грязная и страшная вещь, что про нее нельзя сказать ничего хорошего. Кстати, внук военного президента США Эйзенхауэра мне рассказал, что его дед тоже никогда не смотрел кино про войну. Фильмы о войне любят люди, которые там не были.
— Но, по слухам, именно это и подтолкнуло заговорщиков вроде Брежнева к смещению Хрущева — что он поставил страну на грань ядерной войны с США: по крайней мере, покойный глава КГБ Семичастный так говорил.
— Семичастный и Шелепин — люди, во всех отношениях проигравшие, показавшие себя в, общем-то, дураками, выстроили свою линию защиты. Сразу после того, как Никиту Сергеевича сняли, отделу контрпропаганды КГБ была поручена его компрометация — это из той же сферы, что он якобы гопака перед Сталиным отплясывал, и из-за этого был его фаворитом.
— А он не плясал разве?
— Дело в том, что отец был изрядной комплекции — он не смог бы плясать гопак, даже если бы и захотел — как я не могу со своим животом. Но вообще на сталинских посиделках танцевали. Главные танцоры были Микоян и Молотов: первый под любую музыку танцевал лезгинку, второй — вальс. `Русского` плясал Буденный, пока не состарился. Хрущев не отрицал, что как-то ногами двигал, так делал и Сталин — просто в ритм. Жданов на этих собраниях играл музыку и пел частушки матерные, Булганин тоже — как сейчас помню его частушку — `сели девки под корову, а попали под быка`.
— Ну а выражаться-то крепко Хрущев любил?
— Тут вы опять удивитесь, но дома я от него даже слова `черт` не слышал, самым сильным ругательством для него было `ах ты турок!`. Для меня было откровением потом, что Никита Сергеевич художнику Боре Жутовскому сказал: `Ты, Боря, педераст`. Отцу крепко выражаться было не нужно — такое у него было воспитание еще дореволюционных времен: ни он, ни его друзья не ругались, и он вообще был тогда председателем местного общества трезвости. Так что матерный лексикон в полном расцвете я узнал, только когда работать пошел. Был у нас в КБ такой Лившиц, зам. генерального конструктора, он любой разговор начинал со слов: `Странные вы люди, мудаки вы эдакие`, после чего переходил к делу.
— Если вы скажете, что он и ботинком по трибуне в ООН не стучал, я не переживу.
— Стучал, как не стучать. Кстати, ботинок этот был американский. Хрущев приехал в Нью-Йорк в сентябре в зимней обуви, а было жарко, и он переобулся в купленные в местном магазине коричневые сандалии. Дома эти сандалии долго еще валялись — у отца был 39-й размер, после него никто донашивать не мог. И вот как-то раз мой сын выкопал на даче помойку — туда их и бросил.
— Возвращаясь к Кубе — какие отношения у Никиты Сергеевича были с Фиделем Кастро? Говорят, он относился к нему буквально как к сыну.
— Я бы так не сказал, но, конечно, для всех нас Кастро был героем. Кстати, в 1990-м я участвовал в конференции в Гаване, посвященной Карибскому кризису. По ее окончании устроили грандиозный прием, где младший брат Фиделя Рауль Кастро очень сильно выпил и говорит: `Пошли на мой командный пункт`. Пришли, там комната, плетеные кресла, он схватил красную трубку и говорит: `Это прямой провод в московский Генштаб, скажи им: `Хрущев на линии!` Я-то трезвый и представляю, что мне потом скажут в Москве, а там отвечают: `Алло! Это Чайка, Чайка слушает`. Рядом был адъютант Рауля, тоже испугался — я ему трубку сунул, он кричит: `Полковник такой-то, проверка связи`. Наши успокоились.
— Существует много слухов относительно того, как умер Сталин: ваш отец впоследствии на эту тему не говорил ничего?
— О смерти Сталина отец рассказывал мне десятки раз во всех подробностях. Никакого заговора там точно не было — об этом даже наедине с собой боялись подумать. Когда к нему врачей привели, у тех руки тряслись — у них на уме одно было: не как лучше лечить, а как из этой комнаты выйти быстрее. И Берия Сталина не травил, потому что это сделать было невозможно. Охрана очень любила Сталина, он был умный человек и охранников своих держал, как у Христа за пазухой. Да и любой офицер охраны понимал — возьмись он отравить Сталина, завтра же его убьют, а если доложит об этом, то станет маршалом.
Свежие комментарии