"За что сижу – по совести не знаю,
Но прокуроры, может быть, правы..."
(Отрывок из ГУЛАГовской песни).
Михаил Яцков, московский таксист, отец двух детей, сидит в тюрьме уже более трёх месяцев. Сейчас в "Бутырке" – Бутырском следственном изоляторе (СИЗО №2, Москва). Его обвиняют в вымогательстве небольшой суммы денег. Что-то не поделили коллеги по извозу. У него слабое сердце, больные сосуды, ему 64 года. Так как преступление ещё не доказано, ведётся следствие, то адвокат Елена Уголькова неустанно просит у судебных органов разрешения Михаилу Яцкову быть под домашним арестом на всё время следствия. В тюрьме он может просто умереть, не дождавшись решения суда. Разрешения пока нет.
Михаил Ефремов, московский актёр, вообще не сидит в тюрьме, хотя его преступление известно и ужасно. Мало того, что пьяный Ефремов убил человека, подозревается, что актёр употребляет наркотики. В целом вина его огромна и погана. Но он сидит не в "Бутырке", а под уютным домашним арестом, к нему могут приходить друзья и родственники, он может лечиться, пить спиртное, есть вкусные вещи, курить что захочется.
Михаила Яцкова защищает его адвокат. Он пишет необходимые ходатайства, прося одного – отпустить Яцкова под домашний арест. Высоких покровителей у его подопечного нет. Отказы следуют почти незамедлительно, хотя ни в одном из них не упоминается, что совершено тяжкое преступление и Яцков опасен для окружающих. Мало того – не определён точно состав преступления, а может быть – всего лишь правонарушения.
Михаила Ефремова защищает, помимо адвокатов, целый отряд служителей российской эстрады и кино, среди которых заметна своими истеричными выступлениями поп-певица средней величины Любовь Успенская, седовласый мачо российского экрана Александр Домогаров и, конечно, моральный уродец актер Алексей Панин. Последний иезуитски высказался о том, что надо все простить и что скоро всё забудется. Результаты действий сей троицы и иже с ними налицо – Ефремов вкушает неволю дома.
Михаил Яцков не имеет возможностей выйти на широкую публику своими заявлениями и протестами, нет у него и крупных денежных сумм. Ему, чтобы не умереть совсем безгласно, надо просто сесть под домашний арест согласно законам российского правосудия, по которым он тихо и молча сидит под предварительным следствием.
Михаил Ефремов же раз за разом сотрясает российские СМИ самыми различными заявлениями, свои взгляды, в том числе политические и просто бредовые, меняет как перчатки, трясёт мошной, и уже ходят слухи, что собрана сумма в 50 млн рублей как компенсация для семьи убитого. Всё это невероятно мерзостно, лживо, но… действует!!
Михаил Яцков понятия не имеет, как поступит с ним российская Фемида, хотя верит, что всё окончится благополучно. Но когда? Нынешнее сидение в тюрьме он, конечно, воспринимает уже как тяжкое наказание. В камере 22 арестанта. Все курящие, а Яцков не курит. Как будет звучать приговор, что ему определят судьи – всё покрыто сплошным туманом. Идет за месяцем месяц, здоровье тает. Ясно ему одно – вряд ли его, пожилого и больного, выпустят из тюремной камеры до суда. Или до смерти.
Михаил Ефремов видит своё будущее намного яснее. На полное оправдание он, естественно, не рассчитывает, но убежден, что снисхождение, подогретое истеричным общественно-творческим давлением, окажет своё воздействие, тем более ближайший пример налицо. Это тот приговор, который получил театральный режиссер Кирилл Серебренников за миллионные махинации с государственными средствами.
Творческие ряды защитников режиссера, отдающего предпочтение абсолютно голым актерам в своих постановках, возглавляла престарелая бандеролюбка Лия Ахеджакова. Возглавляла, как говорится, до упора, до конца и… добилась своего. Накануне оглашения приговора она фарисейски высказалась в соцсетях, что даже условный приговор вору Серебренникову будет несправедливым. Три года условно – настоящий подарок осужденному, которого та же ошалевшая Лия пыталась представить жертвой политических репрессий.
Великий римский философ Луций Сенека утверждая, что "щадя преступника, вредят честным людям", словно заглянул в наше время, угадывая уже оглашенные приговоры и предвидя будущие. Но для меня, как и для абсолютного большинства россиян, более важными общеизвестными утверждениями являются другие – что правосудие есть основа государства и что закон должен быть одинаков для всех.
Я не взял на себя право разбираться в степенях вины двух Михаилов – Ефремова и Яцкова, а уж тем более в справедливости приговора Кириллу Серебренникову. Суть дела в другом – в следовании канонам российского правосудия, которое, по утверждению философа-материалиста Поля Гольбаха, "есть основание всех общественных добродетелей". Есть ли добродетель в том, что известный убийца и крутой вор сидят в домашних креслах, вкушают все блага жизни, а пожилой человек, ещё не осужденный за неизмеримо меньшую вину, угасает в камере Бутырской тюрьмы? А есть ли в этом справедливость – я тоже отдаю на ваш суд, уважаемые читатели.
За собой я оставил одно лишь право – просить представителей российского правосудия внимательнее и добродетельнее отнестись к судьбе больного заключенного Яцкова. Так случайно оказалось, что негромкая история простого таксиста переплелась в моей журналистской деятельности с громкими историями известных деятелей российской культуры. Но, веря в то, что закон един для всех российских граждан, я прошу лишь об одном – отправить Михаила Яцкова под домашний арест. Это только укрепит мое мнение, как и многих россиян, что вторая глава Конституции России "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью" действует для всех российских граждан без исключения.
Дмитрий Ледовской, писатель, публицист.
Свежие комментарии